Айдар Хусаинов - Урал–батыр. Башкирский народный эпос в прозаическом переложении
— Сколько мы живем — всегда сильный пожирает слабого. Давайте отвергнем этот злой обычай. Ведь есть среди нас такие, что мяса не едят, крови не пьют. Растят они своих детенышей на поживу хищникам. Это несправедливо. Давайте откажемся от этого обычая, тогда Смерть останется одна, мы настигнем ее и уничтожим!
Хищные звери, и с ними Шульген, не согласились с этими речами, стали переговариваться между собой. Не понравились им слова Урала.
Выступил вперед черный, как сама ночь, Ворон и повел такую речь: «Я не побоюсь встретиться со Смертью, я многое в жизни видел. Но вот схватить ее и выдать на растерзание — я никогда не соглашусь. Подумайте сами — если сильный перестанет охотиться за слабым, если никто не будет умирать, если звери, подобные зайцам, которые плодятся три раза в год, будут существовать беспрепятственно — на земле не останется места.
Кто смерти боится — пусть ищет путь к спасению. Кто хочет сохранить свое потомство — пусть ищет безопасное место».
Понравились эти речи хищникам, и они одобрительно зашумели, стали рычать и подскакивать на месте.
Тогда журавли и гуси, утки, тетерева, куропатки и перепелки решили держаться вместе, хорониться в лесных чащобах и на болотах, там выводить на свет своих деток.
Дикие козы и олени, бурощекие зайцы ничего не сказали. Они гордились тем, что умеют быстро бегать. Они думали, что на своих быстрых ножках убегут от Смерти.
Жаворонки, скворцы и сойки, воробьи, вороны и галки тоже промолчали, потому что были маленькими и слабыми птицами, питались тем, что оставалось от больших зверей, или просто ели что попало. Вот они и постеснялись сказать свое мнение на таком большом совете.
Так и не пришли они к единому мнению, каждый остался при своем.
С той поры старик Янбирде уже не оставлял дома Урала и Шульгена. С той поры стали они ходить на охоту вчетвером.
Как была поймана белая лебедь
Однажды случилась у них великая охота. Дичь словно сама лезла в силки — все охотничьи мешки были переполнены.
Когда охотники наконец вернулись домой, стали они разбирать добычу. И вот попалась им среди прочей живности птица лебедь со сломанным крылом. Опутали ей ноги старик Янбирде, замахнулся острым ножом, чтобы голову отсечь, и тут птица заплакала кровавыми слезами, заговорила:
— Не убивайте меня, не безродная я сирота, не вашего людского племени дочь.
Удивились таким речам Янбирде, его жена Янбике и дети их Урал и Шульген, прислушались. А птица лебедь продолжала:
— Мой отец, когда–то пару себе искал, никого не нашел на всей земле. Обратил он взор свой на небо и там взял себе в жены Луну и Солнце, приворожил к себе обеих. Он — Падишах всех птиц, имя его Самрау, вот мой отец.
А если не послушаетесь меня, если разорвете меня на части, каждый мой кусочек станет вам поперек горла, не переварюсь я в ваших желудках — мать моя Кояш–Солнце еще в младенчестве омыла меня в водах Живого Родника, так что Смерти я не подвластна. Так говорю вам я, Хумай. Отпустите меня, и я укажу вам путь к Живому Роднику, что избавляет от Смерти.
Не знали, что делать, как поступить Янбирде и Янбике. Стали они спрашивать совета у своих детей. Шульген не поверил птице, сказал, что ее надо съесть, а Урал заступился за птицу, думал он отпустить ее на волю. Такой между ними вышел спор.
Наконец Урал сказал Хумай, этим именем назвалась лебедь:
— Не горюй, я верну тебя твоим родителям.
Осторожно положил он раненую птицу на землю.
Лебедь взмахнула здоровым крылом, и выпали из него три пера. Она обмазала их своей кровью, и вдруг, откуда ни возьмись, появились три птицы. Подхватили они лебедь легкими крыльями и унесли в высокое небо.
Пожалели тогда Янбирде и его сыновья, что так и не вызнали дорогу к Живому роднику.
Решил тогда Янбирде, что кончилось для его детей беззаботное время, пора им отправляться в путь, птицам вослед — искать дорогу к Живому Роднику. Наказал он им слушаться друг друга, во всем друг дружке помогать, а если Смерть им по дороге попадется — отрубить голову и привезти домой. Дал он сыновьям могучих львов и проводил в далекий путь.
Долго смотрели вослед сыновьям Янбирде и Янбике, и не знали они, когда еще увидят своих сыновей, приведется ли когда встретить друг друга.
Урал и Шульген встречают старца и бросают жребий
Ночь проходила — наступал день. День проходил — наступала ночь. Так шли месяц за месяцем, год за годом.
Возмужали братья в дороге, появился первый пух на подбородке, открытыми глазами стали они глядеть на мир. Всякое попадалось им в пути, многое пришлось изведать. Встречали разных людей, пересекали широкие реки, через горы переваливали, темные леса проезжали.
И вот однажды встретили братья седобородого старца с длинным посохом в руке. Стоял тот старец под огромным дубом, из–под которого текла, шумя и переливаясь на ярком солнце, большая река.
Спешились братья, поприветствовали старца, отвесили ему земной поклон. Ласково встретил их старец, спросил, куда путь–дорогу держат, удачны ли их дела. Не стали братья таиться, рассказали старцу все, как есть, что задумали они отыскать Живой Родник, Смерть — злодейку приструнить.
Задумался старик, погладил седую бороду и молвил так:
— Перед вами, храбрые мои молодцы, две дороги.
Та, что идет налево, — ведет в страну падишаха Самрау, царя птиц. И днем, и ночью в той стране веселье, не знают они, что такое печаль и уныние. Там волк и овцы пасутся на одном лугу, там лисы и куры гуляют вместе по темным лесам безо всякой опаски. Да, велика и обильна та страна, там крови не пьют, там мясо в пищу не употребляют, там платят добром за добро, и никогда не отыщет Смерть дороги в ту страну.
Но горе тому, кто пойдет направо. Приведет его дорога в страну падишаха Катила, страну горя, страну жестокосердия и зла. Там земля усыпана человеческими костями, там живые завидуют мертвым и проклинают час, когда появились на свет. Вся земля там залита кровью.
Услышали такие слова братья и поняли, что пришла им пора расстаться. Решили они бросить жребий, чтобы выбрать себе дорогу. Сделали они вот что — взяли посох и стали его друг за дружкой обхватывать руками.
И выпало так, что Шульген должен был отправиться направо, в страну падишаха Катила. Не согласился Шульген, гневно нахмурил брови, бросил отрывисто:
— Я старший, я выбираю дорогу.
И пошел налево, даже не попрощавшись.
Делать было нечего, и Урал, поблагодарив старца, пожелав ему здоровья и благополучия, пошел направо, в страну падишаха Катила, страну безмерного горя и страдания.
Как Урал–батыр пришел в страну падишаха Катила
Долго шел Урал в страну падишаха Катила. Переправлялся через широкие реки, переваливал высокие горы, и вот однажды попалась ему в пути, у подножия высокой горы старуха в нищенском рубище, что сидела возле дороги. Вся спина у нее была исполосована кнутовищем, плечи изодраны в кровь, словно терзали ее злые волки. Руки и ноги потрескались у нее, словно у курицы, которая день — деньской добывает себе пропитание, ковыряясь в земле. Все лицо у нее почернело, словно трава, что побита морозами, а кости выпирали, как сучья дерева.
К ней прижималась красивая девушка, было видно, что боится она незнакомца, восседающего на огромном льве, да и стыдно ей, что предстала она перед егетом в убогом рубище.
— Не бойтесь меня, — воскликнул Урал, подходя к ним. — Никому я не причиняю зла, ищу я Смерть — злодейку, хочу людей от нее избавить. Расскажите мне, в какую страну я попал.
Улыбнулись старуха и девушка, с места своего приподнялись, подошли к егету. Старуха пригладила свои растрепанные волосы, заложила их за уши и чуть–чуть распрямившись, стала рассказывать, широко раскрывая глаза.
— Ох, егет, видно, что горя ты не видел, не бывал ты в нашей стране. Правит у нас жестокий падишах Катил. Черны его дела — ежегодно хватает он юношей и девушек, мужчин и женщин, отбирает из них самых лучших, приводит к себе во дворец. Дочь его забирает себе всех егетов, а всех девушек он отправляет на свою половину. Кто понравится — тех разбирают его приближенные. А всех остальных приносят в жертву — девушек в озере топят, мужчин сжигают на огромном костре. Такую жертву приносят они ежегодно предкам, своим богам, так потакают они своему тщеславию.
Десятерых детей произвела я на свет, девятерых из них забрал жестокий падишах Катил. Муж мой не вынес такого горя, не помня себя, бросился он на воинов падишаха. Не простили его, живьем зарыли в землю. Осталась у меня дочь моя единственная, младшенькая. И пришел ко мне приближенный падишаха и сказал: «Понравилась мне твоя дочь, я беру ее в жены». А ведь для меня нет ничего дороже дочери — и вот темной ночью бежали мы в лес. Таких, как мы, много скрывается по лесам да чащобам, жизнь наша проходит в страданиях.
